РЭЙ БРЭДБЕРИ "ВИНО ИЗ ОДУВАНЧИКОВ"

    Повесть «Вино из одуванчиков» была опубликована американским писателем в 1957 году. В своей во многом автобиографической работе  автор рассказывает о лете 1928 года  Дугласа Сполдинга, двенадцатилетнего мальчишки. В его семье есть традиция: каждое лето варить вино из одуванчиков. По мнению Дугласа, напиток сохраняет все события, произошедшие с ними в этот период. Вино из одуванчиков — это лето, которое поймали и закрыли в бутылку. “А когда наступит зима или осень, можно будет открыть это вино и прочувствовать приятные летние воспоминания,” – считает мальчик.

Помимо Дугласа , в повести рассказывается о его друзьях и Томе, младшем брате главного героя. Лето 1928 года становится в какой-то степени «роковым» для ребят. Они совершают множество открытий, кажущихся им вовсе не детскими. Ребята впервые осознают, что такое жизнь и смерть, радость и печаль, улыбка и слезы, добро и зло, детство и старость.

Автор сопоставляет мировоззрения взрослых и детей. Почти на каждой странице произведения мысли взрослых и детей сравниваются в отношении тех или иных вопросов, например, о жизни, смерти, счастье и т. д. Дети, как правило, не верят в собственную смерть и в чужую в отличие от взрослых, которые понимают, что рано или поздно умрут.

Рэй Брэдбери акцентирует внимание на том, что дети никогда не поймут взрослых, пока не окажутся на их месте. Взрослые же, как бы ни старались понять и помочь детям, вряд ли смогут это сделать. Ведь дети сейчас - это вовсе не те дети, что были раньше.

Помимо Дугласа, главного героя, в повести существует еще один герой, точнее символ — овраг. Он разделен на две части, каждая из которых олицетворяет старость и молодость. Эти части соединены небольшим мостом, говорящим о том, что рано или поздно люди разных поколений смогут найти общий язык друг с другом, чтобы общаться и делиться опытом.

Роман переполнен летним настроением, запахами цветов, звуками природы. Поэтому я бы рекомендовала читать книгу летом, чтобы прочувствовать на себе эмоции мальчиков, а зимой  мысленно перенестись в атмосферу лета и вспомнить приятные теплые дни.

Книгу нельзя понимать буквально. Рэй Брэдбери раскрыл в произведении свою душу. Автор хочет разбудить в читателе простые, но в тоже время скрытые чувства. Читая роман, мы погружаемся в атмосферу лета, учимся  всматриваться в детали, ищем  красоту в мелочах и просто наслаждаемся каждым моментом этой жизни.

Приятного прочтения!

 Блокадная ласточка

Весной сорок второго года множество ленинградцев носило на груди жетон — ласточку с письмом в клюве. Они носили эту ласточку на груди в ответ на заявления фашистов, что во время блокады в город даже птица не пролетит... Таким образом, жители осажденного Ленинграда показывали, что ждут хороших вестей с фронта, что не теряют связи со своей страной. Ласточки стали и живыми символами надежды блокадного города.

Осенью 41-го в целях маскировки на шпиль Адмиралтейства надели чехол. К лету 43-го в его парусине зияли дырки, прорванные осколками бомб и снарядов. В это время блокада уже была прорвана, но еще не снята, фашисты по-прежнему стояли у стен города и продолжали обстреливать и бомбить его. Для починки чехла на шпиль Адмиралтейства поднялись музыканты и альпинисты — Ольга Фирсова и Михаил Шестаков. Когда трудная и опасная работа была закончена, что под чехлом, чуть ниже шпиля под карнизом, оказались жилые гнезда ласточек. Верхолазы снова принялись за дело: распороли чехол снизу и затем зашили его выше гнезд. Обессилевшие люди потратили дополнительно несколько часов, чтобы спасти птенцов от голодной смерти – ради жизни птиц, которая стала символом жизни блокадного города.

О символе стойкости и надежды пишет в своём стихотворение Ольга Берггольц:

Сквозь года, и радость, и невзгоды
вечно будет мне сиять одна —
та весна сорок второго года,
в осажденном городе весна.

Маленькую ласточку из жести
я носила на груди сама.
Это было знаком доброй вести,
это означало: «Жду письма».

Этот знак придумала блокада.
Знали мы, что только самолет,
только птица к нам, до Ленинграда,
с милой-милой родины дойдет.

…Сколько писем с той поры мне было.
Отчего же кажется самой,
что доныне я не получила
самое желанное письмо?!

Чтобы к жизни, вставшей за словами,

к правде, влитой в каждую строку,
совестью припасть бы, как устами
в раскаленный полдень — к роднику.

Кто не написал его? Не выслал?
Счастье ли? Победа ли? Беда?
Или друг, который не отыскан
и не узнан мною навсегда?

Или где-нибудь доныне бродит
то письмо, желанное, как свет?
Ищет адрес мой и не находит
и, томясь, тоскует: где ж ответ?

Или близок день, и непременно
в час большой душевной тишины
я приму неслыханной, нетленной
весть, идущую еще с войны…

О, найди меня, гори со мною,
ты, давно обещанная мне
всем, что было,- даже той смешною
ласточкой, в осаде, на войне…